Ох, как хотелось идти, но делать нечего, кому война – подвиги, а кому – непробудная, унылая работа. Хмуро, гуськом плелись мы, куда было приказано. Под одеревеневшими подошвами тяжелых ботинок похрустывал на тропке ледок, а рассвет уже пробирался к нам сквозь ветви деревьев, на которые мы – полусонные – все время натыкались. Спать хотелось смертельно, и некоторых, в том числе и меня, в сон кидало прямо на ходу. Мгновенно вспыхивали и тут же угасали картины заветного отдыха, от которого неумолимо отводил нас командир отделения. Одна была надежда, что, когда придем на место, не окажется там ни лопат, ни кирок, а пока будут их добывать, то сумеем мы маленько вздремнуть. Здорово на это надеялись, зная по опыту обычную неразбериху в ближних тылах, но… увы – приготовлены были и ждали нас лопаты большие и малые, кирки, и не было никаких причин прикорнуть в ожидании инвентаря.
Почва – тяжелая, плотная, набухшая водой глина – была невпроворот для моих слабых рук. Моя лопата сонно клевала землю, с трудом поддевая тощие пласты… Копавшие рядом уже углубились в аккуратную траншейку, и мне сверху были видны их каски. Сам я каску не надевал, моя тонкая шея не выдерживала ее тяжести. Даже на передовой, в бою, я старался увильнуть от этого – была не была, авось обойдется. И пока обходилось. Сонно копошился я на поверхности, а мысли мои так же дремотно ворошились в голове, тяготея к оставленному шалашу.
В. Кондратьев «Мы подвигов, увы, не совершали».
(220 слов)