Конечно, первобытнообщинное единогласие в коллективе дает определенную защищенность и одновременно возможность спрятаться за чужую спину, работать спустя рукава. Всегда, во все времена и эпохи, были свои лодыри, пройдохи, мошенники, хапуги. Но было чувство греха, понимание неотвратимости кары за совершенный грех, и на этом держалась вся народная нравственность. Если раньше лодырь знал, что он лодырь, что он выглядит преступником в глазах соседей, он потому и сачковал скрытно, прячась, как тать ночной, от посторонних взглядов, чувствовал себя волком, окруженным красными флажками. Но с появлением колхозов сачок вышел из подполья, расправил плечи – научился «линять», «пудрить мозги», «облапошивать», «проворачивать дельце». Самый страшный порок колхозов в том, что он убил в человеке личность, производителя и хозяина, внушив ложную уверенность: гораздо безопаснее ошибаться вместе со всеми, нежели быть правым в одиночку. Согласие со взглядами стаи освобождало от необходимости думать и самостоятельно принимать решение. Одним словом, феномен крестьянина был разрушен и приведен к безлично-коллективистскому знаменателю.
И все-таки сопротивлялись люди. Ни в каких народных легендах не прославленные, ни в каких церковных святцах не записанные, – но подлинные герои, подлинные мученики.
О. Ларин «Не плачьте, глазки голубые…».
(150 слов)